История осады Лиссабона
Значок вымарки
Сарамаго Ж. История осады Лиссабона / пер. с порт. А. Богдановского. – СПб.: Азбука: Азбука-Аттикус, 2016. – 352 с. – (Азбука Premium)
Историк пишет книгу, корректор исправляет в ней ошибки. Таков незыблемый закон, существующий испокон веков в издательском деле. Однако у простого корректора может быть свой собственный взгляд на законы исторического процесса и способы отображения его в литературе. И тогда он, в нарушение профессионального кодекса, вмешивается в текст автора. Рукопись уходит в типографию с небольшим исправлением, которое способно нарушить привычный ход вещей в прошлом, настоящем и будущем.
Такова сюжетная завязка впервые выходящего на русском языке романа Жозе Сарамаго (1922–2010), первого и пока единственного португальца – нобелевского лауреата по литературе. «История осады Лиссабона» написана еще в 1989 году. На русском языке прежде выходили и имели читательский успех романы «Год смерти Рикардо Рейса», «Поднявшийся с земли», «Каменный плот», «Евангелие от Иисуса», «Каин» и другие сочинения Сарамаго.
Осада и взятие Лиссабона королевскими войсками и крестоносцами в 1147 году – не просто важнейшее событие португальской реконкисты. Это символ национального возрождения, предмет гордости многих поколений. В героико-патриотической историографии страны этой победе над арабами придается примерно такое же значение, как в России – битве на Куликовом поле.
Конечно, в Португалии не счесть книг, посвященных этому событию. Осаду Лиссабона описывали и средневековые хронисты, и ученые-историки новейшего времени. И вот в одно из лиссабонских издательств поступила новая рукопись уважаемого автора на эту достославную тему. Корректор Раймундо Силва усердно читает и правит текст. Герою романа немного за пятьдесят, он одинок и консервативен. «Единственное, что ему по-настоящему близко – это корректура, которую он держит». Самоучка-самородок, Раймундо достиг успеха благодаря собственным усилиям. Корректор читал много книг, часто общался с учеными и писателями. «Вам, знаете, прямая дорога в философы», – говорит Силве автор рукописи.
Корректор в Лиссабоне – больше, чем корректор. Раймундо задумывается о специфике своей профессии, понимает, что правка – это «работа, которая не иссякнет в мире никогда». Но абсолютная точность недостижима, и даже корректорские справочники порой ошибаются. С историческими событиями, к тому же подернутыми флером национальной мифологии, еще сложнее. Была ли когда-нибудь описанная в книгах история реальностью? Что в историческом труде нужное, а что лишнее? И наконец – «что было бы с нами, не будь изобретен значок вымарки?»
Все это клубится «чередой смутных образов» в голове корректора, пока он вычитывает рукопись «Истории осады Лиссабона». Конечно, Раймундо добросовестно делает свою основную работу. Сопоставляет мусульманский и христианский календари, чтобы не пропустить в печать неточную дату. Проверяет обозначения баллист и катапульт в XII веке. Уточняет число геральдических щитов на флаге короля Афонсо I. Но попутно у него вызревает замысел откорректировать не текст современного автора, но сам ход португальской истории. Вообразить на секунду, что крестоносцы НЕ стали участвовать в штурме Лиссабона и ушли своей дорогой. Поднять бунт против установленных правил, против законов профессии и научных традиций. Стать творцом своей собственной истории – о «неосаде Лиссабона». И даже, быть может, написать об этом книгу.
И вот «страница, запятнанная ложью», ушла в набор и в печать. Книга с вопиющей диверсией, подлогом и фальсификацией вышла в свет. Мучимый ожиданием разоблачения, Силва «чувствовал себя в такой осаде, какая Лиссабону и не снилась». И вот уже кондитерская, куда он зашел выпить кофе, оглашается голосами мавров, готовых защищать город. Атмосфера осады выплескивается с книжных страниц на улицы, по которым Раймундо бредет в издательство. Его макинтош развевается, как средневековая мантия, волосы вздыблены, как перья на боевом шлеме. Эпохи римлян, готов и финикийцев проходят перед ним. Он готов перевоплотиться в одного из крестоносцев, к которым обращается король. Вдобавок Силва живет в доме, стоящем на месте разрушенной когда-то мавританской крепости. Все, увиденное им в тот день на улицах, красноречиво говорит ему: осада еще не снята. Можно отвоевать у врагов город, написать об этом книгу, но как побороть сомнения, грызущие душу?..
Иные из читателей ждут после этого «альтернативной истории», но хитроумный Сарамаго не подарит такого предсказуемого продолжения. Он не будет рассказывать, что могло бы случиться, не победи португальцы мавров под стенами Лиссабона. В своей излюбленной – плавной, велеречивой, сказовой – манере он ведет речь о вещах зыбких, трудноуловимых. Он тонкий психолог, мастер полутонов. Писателя интересуют «вещество литературы» (на примере исторического текста), образ мысли человека, погруженного в мир слов и научных фактов, тонкие соотношения между произволом и творческим актом. Мелочей не существует: одно вписанное в книгу чужое слово может изменить смысл и этого сочинения, и чьей-то жизни. Если считать, что мир – это огромный текст, почему бы не попробовать улучшить его с помощью «корректорской» правки?
Журнал «ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ. Навигатор в мире книг» № 12, 2016