Хикикомори

Свобода быть самим собой

Кун К. Хикикомори / пер. с нем. Т. Зборовской. – М.: Э, 2017. – 320 с. – (Young & Free)

Эта книга оставляет сложное послевкусие. Недоумение, горечь, завороженность текстом и признание мастерства писателя (и переводчика) – и вопросы, вопросы… Что такое «хикикомори»? Термин этот родился в японской психологии, но проблема интернациональная. Хикки – это люди, сознательно изолирующиеся от мира, живущие на иждивении родственников. Разновидность аутизма, посттравматический стресс, социофобия, шизофрения – трактовок этого явления множество.

Главного героя, Тиля, не допускают к выпускным экзаменам. Чем он так «достал» учителей, если даже «самая либеральная в мире вальдорфская школа» отказалась с ним работать – об этом автор умалчивает. Но герой, несмотря на некоторые странности поведения и рассуждений, вполне симпатичный парень. С ним дружит замечательный одноклассник, его любит прекрасная девушка – все они умные, талантливые ребята. Однако его заботят не столько повседневные, свойственные его возрасту, сколько бытийные, экзистенциальные вопросы. У него другой угол зрения. Мысленным взором Тиль охватывает весь мир, видит, как каждое утро люди выходят из своих боксов – так он называет человеческое жилище. И от этого отдающего больницей слова веет холодом и безразличием всех ко всем. «Они [люди], словно кровяные тельца, вливаются в пульсирующие потоки себе подобных. Улицы становятся артериями, дома – самостоятельными образованиями. Поднявшись в тропосферу, я чувствую, как вокруг меня становится легко и ясно. Очертания города теперь и сами напоминают загроможденный бокс, удерживающий в себе бурлящую жизнь. А от него, в свою очередь, также отходят жилы, соединяют его с другими такими же сосредоточениями людей, передают информацию, пересекаются, сталкиваются. Организмы накладываются друг на друга, наслаиваются, некоторые сливаются, образуя нечто третье, какие-то артерии постепенно слабеют, истончаются и блекнут, пока не исчезают совсем или не оказываются поглощены другой жилой…»

Этот мальчишка чувствует глубже и острее других. Трагический образ глобальной разъединенности рождается в его душе: «То здесь, то там в окнах мерцают голубые всполохи, опускаются жалюзи, мелькают тени. Словно маленькие вселенные, отгороженные от внешнего мира, ничего не желающие знать о своих соседях, грудятся комнаты к комнатам, образуя дома, затем проулки, затем целые города…» Как же случилось, что Тиль страшно одинок среди любящих его людей, в обеспеченной и респектабельной семье? Отец его – пластический хирург, мать – хозяйка модного шоу-рума. Родители – люди успешные. Почему же он стремится «освободиться из-под завалов», говорит о давлении, которое давно лежит на нем тяжким бременем и стало частью его самого? Почему в конце концов запирается на год в своей комнате, получив от отца безжалостный диагноз «синдром Аспергера»?

Известно, что причины всех наших бед заложены в детстве, в семейном сценарии. У Тиля вроде бы счастливое детство, ему ни в чем не отказывали. Читатель не знает, в чем проявлялась «особость» Тиля, но в монологе его матери, Каролы, это отмечено даже с некоторой гордостью: «Ты знаешь, что ты не такой, как все, что в тебе есть нечто особенное, что не каждому дано. Наша задача – позволить этому развиться…» Вот они и «позволяли», а попутно увлеченно писали за него жизненный сценарий (Карола – вообще тип контролирующей матери, формирующей зависимость сына от самой себя). Родители продолжают обращаться с Тилем, как с малышом, хотя сам он чувствует себя давно уже взрослым. Культивируют его инфантильность. Кстати, у российского читателя очень скоро поведение родителей вызовет недоумение и возмущение: чего они безропотно кормят этого бездельника? Не учится, не работает! В экономически развитых Японии и Германии это «прокатит», но только не у нас! А в финале российский читатель снова изумится: избаловали парня, а когда ему потребовалась реальная помощь – повели себя с такой ледяной жестокостью, что у широкой русской натуры это вызовет протест…

От таких родственников действительно убежишь – в виртуальный мир, который создает герой, в странные фантазии и эпатирующее поведение. «Мне не нужны ни ты, ни моя семья, – говорит Тиль преданной ему девушке. – Против ветра и невзгод я выстою сам… »

Всего-то и надо: отпустить человека, не проживать за него его жизнь. Дать ему свободу – свободу ошибаться, падать и вставать. Самому. Потому что человек, который так рассуждает в свои 16 (или сколько там главному герою), не может быть психом и дураком: «мне хотелось бы самому решать, что и от чего ускользает. хотелось бы, чтобы все лишнее от меня отскакивало, как от тебя. все: одежда, которая тебе не нравится, загоны, которые для нас сооружают, телешоу, которые призваны нас ублажать. посмотри на это поколение, выросшее у телевизора. Они скачут с канала на канал, выбирая между заранее сконструированными мирками, чтобы в каком-нибудь из них раствориться. они меняют себя самих на плоские фигуры, чтобы прочувствовать, что чувствуют другие! и сами же теряются, не в силах взять себя под контроль…» (в тексте намеренно сохранена пунктуация героя). В этом чувствуется ум философа, оригинального мыслителя. И он, как умеет, пытается выстоять «против ветра и невзгод», чтобы перестать быть «любимым домашним животным»: «Пока я среди них, пока я играю прежнюю роль, даже если эта роль заключается в том, чтобы сопротивляться всякому стороннему влиянию, мне никогда не стать другим. И вместе с тем этот другой существует. Во мне есть что-то, нуждающееся в большем пространстве, что-то, что никогда не будет укладываться в стандартные рамки. И я сам должен создать ему, другому мне, пространство для развития. Не отец, не Ян, только я один».

Роман Кевина Куна о главном – о свободе быть самим собой. И потому книга, адресованная «юным взрослым», близка любому кризисному возрасту – и в 30, и в 40, и в 50 лет она расскажет человеку что-то важное о нем самом.

Наталья Богатырёва

Журнал «ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ. Навигатор в мире книг» № 4, 2017

http://chitaem-vmeste.ru/reviews/hikikomori/